Life as I understand it is an interweaving of moments. Like a stream, they fleet away. All formations in life are impermanent. Human life also reflects this flux. But if we transcend the impermanence, we can feel Eternity. Eternity is something you cannot touch or see, but there is a glimpse of it coming in vibration and resonance, the energy of the Eternal. This is what I am trying to depict in my paintings: To reach the Eternal and put a sign of it on canvas.

 

Жизнь как я понимаю её – это переплетение мгновений. Как ручей, они находятся в движении. Всё в мире непостоянно. И человеческая жизнь также передаёт это движение. Но если превозмочь эфемерность мира, можно достичь Вечности. Вечность невидима и бестелесна, но мы ощущаем её присутствие в вибрациях, резонансе, энергии Космоса. Эту энергию я стремлюсь передать в своих работах: протягивая руку к Вечности, я передаю её на своих полотнах. 

 

This is not my method, message or identity. It's an instinctual motivation. Before I get down to painting, I have to make myself completely empty. Otherwise I won't be able to reach this invisible resonance. I avoid logical thinking and keep in touch with the immediate. My works originate in direct contact with the moment.

 

Я не могу назвать это своим стилем, художественным своеобразием или посланием. Это инстинктивное побуждение. Прежде чем приступить к работе, мне нужно почувствовать себя абсолютно опустошённой. Иначе мне не достичь этого невидимого резонанса. Я избегаю логического подхода к вещам и стараюсь запечатлеть мгновение. Все мои работы берут исток в этой связи с мгновением.

 

The canvases I use are not regular canvases. They are made with special metallic linen which I enjoy using because it reflects the natural light. Like in Japanese shōji doors: The sunlight comes through the paper during the day, and the design changes as the angle of light changes. I get the same effect from this very delicate fabric.

 

Я не использую обычные холсты. Они изготавливаются из льняной ткани и металлических нитей и, что мне в них нравится в этой хрупкой ткани, по-особому передают дневной свет. Тот же эффект присутствует в японских раздвижных дверях сёдзи: в течение дня солнечный свет меняет свой угол, и внешний вид этих дверей меняется.

 

My father is a tenor singer, but he picked up painting when studying opera in Italy and started working as an artist. I took the passion for music and art after him. For both of us, we have been inspired by the natural interaction between the invisible form of music and the visible form of painting. I am a self-taught artist.

 

Мой отец – тенор, оперный певец, но он начал заниматься живописью, когда учился пению в Италии. От него я унаследовала страсть и к музыке, и к искусству. Для нас это естественное взаимодействие музыки и живописи – чего-то невидимого и видимого. Живописи я обучалась самостоятельно.

 

I feel my paintings are reflecting the same resonance, vibration that is there in music. It's the vibration from moonlight, starlight, the Universe. Voice is also a vibration, so all of these art forms have so much in common. This is why my art is not necessary for the eyes – I would like people to use all their six senses. Fascination is superior than confidence.

 

Я считаю, что мои живописные работы передают тот же резонанс, ту же вибрацию, которая есть в музыке. Это вибрация лунного света, света звёзд, самой Вселенной. Голос – это тоже вибрация, и все эти виды искусств происходят из одного. Я бы хотела, что мою живопись воспринимали не только зрением – пусть зритель обращается ко всем шести своим чувствам. Нет ничего лучше очарования вещами. Во всяком случае, очарование – лучше, чем уверенность.

 

There is a lot of empty space in calligraphy, which my works are sometimes compared with. The subject may be depicted with just one drop of ink, but with the empty space, everything starts vibrating and resonating. I feel that natural harmony is hidden inside of this vibration, like the consonance of the Universal Providence.

 

В каллиграфии много пустот, а мои работы часто сравнивают с каллиграфией. Изображение может быть передано лишь одним штрихом кисти, но благодаря пустоте вокруг всё начинает вибрировать, резонировать. Я чувствую, что внутри этой вибрации скрыта естественная гармония, будто это созвучие Всемирного Проведения.